По Альманским болотам. Часть 3.

Через болото.

Подобрав рюкзаки, возвращаемся к перекрестку. Ближайшие пару километров тропа идет по вершине дюны, а потом снова уходит в болото. На этом участке болото горело очень сильно – огнем повреждены даже очень толстые деревья, похоже, что на дюне бушевал верховой пожар.












Деревья застыли в самых неестественных позах, на земле – груды обгоревшего бурелома. По-видимому, один из красивейших участков маршрута превратился в выжженную пустыню. Чем дальше на восток, тем дюна становится все ниже, а гарей – все меньше. Идти по песку неудобно – сапоги забивает дорожная пыль. В какой-то момент начинаю понимать, что наша дорога загибает уже не просто на север, а поворачивает практически назад, на запад. Смотрим карту – и в самом деле, серп дюны делает разворот и своим узким концом указывает куда-то в район Малого Засоминого озера. Именно туда на снимках уходит «Альманское шоссе», именно туда едут каракаты, именно там находятся главные альманские месторождения клюквы. А нам же надо на восток. Значит, где то пропустили поворот, сбились в пути, прошли лишние метры. Значит, снова отстаем.












Для того чтобы найти верный путь вернулись назад, на «середину» серпа и поднялись на горку. Возле вершины находим еще один шалаш, наверное, именно он отмечен у Диггера как «заброшенный». Где то рядом должен быть и колодец. Воды у нас хватает, поэтому не заморачиваемся на поиски, и продолжаем тропить по восточному склону дюны в поисках дороги через болото – к следующему острову с названием Зеленец.Тут же находится и колодец -этой осенью он стоит без воды.









Дорога находится почти сразу (она пряталась под сенью сосновой зелени), отчетливо видны следы. Появляются первые серьезные лужицы, и погруженные полностью в воду сосновые бревна. Именно здесь начинается настоящее болото. Сначала воды по щиколотку, потом уже чуть выше. Ребята переобуваются в бахилы от ОЗК, мои берцы воду пока держат, и я, то ли от лени, то ли из спортивного интереса продолжаю скакать по кочкам сбоку от тропы. И вот, наконец, деревья расступаются, и тропа уходит в тоннель из тростника, пушицы и шейхцерии. Ну а эти растения это уже признак «настоящего» болота!






Верховое болото напоминает мягкий, пружинящий матрас. Шагаешь на него - и он плавно колышется под ногой. Под мягкой подушкой белого и зеленого мха - слой торфа. На краю болота он довольно толстый и плотный на ощупь, ближе к центру - представляет из себя мокрую торфяную жижу. Моховые острова, купья осоки, клюквенные кочки - как бы плавают по поверхности торфяной пульпы, переплетаются друг с другом корнями и образуют мягкий, плетеный ковер. Толщина этого ковра может быть разной - от нескольких метров до нескольких сантиметров. Там, где благодаря росту и отмиранию растений толщина ковра становится больше, образуются так называемые "гряды", между которыми прячутся понижения - "мочажины".









В мочажинах слой торфа значительно тоньше, и ноги погружаются в мягкий моховой покров выше колена. Летом здесь цветет пушица и зеленеет вахта трехлистная, осенью же мочажины можно определить по лужицам проступающей среди мха воды. Стоит сделать неверный шаг - моховой покров расступается, и незадачливый турист уходит в болотную жижу по пояс. Не позавидуешь этому бедолаге, но на самом деле мочажины - не самое страшное место на болоте. Гораздо хуже попасть в "окно" - место, где под слоем мха и торфа скрывается омут или подмоховая река. Из-за постоянного течения толщина моховой подушки здесь всего несколько сантиметров, и она легко разрывается под тяжестью тела. Глубина в таких местах обычно велика, твердые берега отсутствуют и ох, как тяжело выбраться из такой болотной западни.









На "северной" Ольманской тропе такое "окно" породила подмоховая река, несущая свои воды из болота Галое в болото Красное. Особенно надо быть внимательным на участке перед островом Зеленец - здесь, почти на самом конце длинного болотного участка можно потерять бдительность и не обратить внимание на большую вытянутую лужу, возникшую прямо на пути. Стоит опустить в нее шест - и сразу становится понятно, какой опасности удалось избежать - двухметровая палка полностью исчезает в темной воде.
На поле из гряд и мочажин ступили уже под проливным дождем. Небо мокло, мокло и наконец, пролилось. Сразу эта была морось, почти не ощущаемая во влажном воздухе. Потом капли стали увереннее, небо заставило достать дождевики, зашнуровать затяжки на капюшонах. Когда капли стали размером со спелую клюквину небо зашлепало им по мокрым мочажинам, вызывая на поверхности воды сотни пузырей, которые звонко лопались, как бы спрашивая – ну зачем вы сюда пришли, зачем оно вам надо было?



На одной из кочек заметил паука. Членистоногий акробат пытался спрятать свое белое, почти прозрачное, тельце от дождя под крупной клюквиной. Со стороны казалось, что паук обнимает ягоду, как будто в последний раз, перед долгой разлукой. Эх, бедолага, совсем тебя спутала эта бесконечная, долгая осень. В другие годы спал бы уже себе давно в какой-нибудь уютной расщелине, а теперь вот приходится искать спасения от воды в этой странной, непонятной позе…
Пока наблюдал, отстал от своих. Ребята оторвались вперед, как страусы, вышагивая по кочкам в высоких бахилах. Я бахилы так и не одел, о чем уже начал жалеть. Пошли гари, ощущение такое, как будто кто-то специально шел по траве с факелом, и намеренно ее поджигал. Слева от тропы – высокие заросли, справа – черные головешки кочек. С одной стороны это удобно – видно куда прыгать. В то же время такая «головешка» зачастую обманчива – мокрая зола не хочет держать вес человека, и часто, прыгнув на такую «головешку» в итоге оказываешься по щиколотку в воде.










После небольшого леска снова болото. Тропа уже полностью в воде, сквозь воду виднеются остатки гати – черные, скользкие жерди. На тропе воды уже выше колена, ребятам в бахилах хоть бы хны, а мен приходится тяжко. Выбираю кочки крупнее, поросшие кустарником. Дорогу перегораживает бобровая хатка – есть такая на фотографиях Диггера. За ней – большая глубокая лужа. Жерди подсказывают, что идти нужно по ней, но ох как не хочется. Уходим с тропы, и забираем правее – на болото. Гари здесь не так много, но кочки все выше, а мочажины между ними все глубже. Дэн уходит вперед, и останавливается на краю большой мочажины, шириной метра два. Посох подозрительно глубоко уходит в воду. Не то ли это «окно», о котором предупреждал Алекс Диггер?






Лезть через воду на ту сторону нет смысла, тем более что в отчетах говорится про мост – бревно, по которому можно перейти окно аки посуху. Решаем делать разведку – Дэн направо, я налево, Ирка смотрит, чтобы никто не утонул. Не прошел я и ста метров, как Иры уже не видать – исчезла за кочками. Перескакивая через мочажины пробираюсь вдоль «окна», прыжками форсирую несколько каналов. Возвращаюсь к затопленной тропе – по логике бревно должно лежать в том месте, где тропа пересекает «окно». В какой-то момент замечаю впереди что-то похожее на гать, решаю подобраться поближе к окну. От воды меня отделяет метров пять высокого тростника, среди которого вижу большую кочку. Прыжок через мочажину…хэх…кочка оказалась не более чем обманом! Одной ногой по пояс ухожу в трясину, руками хватаюсь за куст. Пронесло, выбрался. Ребята даже не заметили, как я на минуту исчез между кочками.
Понемногу подобрался к тропе, тропа «глубиной» уже по пояс. С краю кочки – по ним и иду. Снова выхожу к окну, вижу две большие кочки, между ними бревно – тот самый мост! Ура, нашел! С удивлением вижу Дэна на той стороне окна. Блин, как? Тоже нашел мост? Нет, Дэн, оказывается, нашел место, где окно становится не таким широким и перепрыгнул. Чуть не ушел в воду – был бы с рюкзаком - все, кричи караул!







Уже с вещами, аккуратно перебираемся на тот берег. До заветного леса еще примерно километр болота, но ноги сами несут к твердой земле. Ломимся, не разбирая, где кочка, где мочажина. Все равно я одной ногой уже мокрый по пояс. Пока доходим до леса, каждый из нас по разу проваливается в коричневую жижу. Но уже все равно – скорее бы остров, привал, костер!
Наконец выбираемся на остров Зеленец. Лес тут и вправду зеленый – есть и березы, и сосны, и даже ели. На часах уже далеко за полдень – пора перекусить и немного просушится. Под дождем делать это не очень удобно, но теплый костер быстро вспыхивает в подготовленной ямке, в ход идет береста и сухие березовые веточки. На обед – рисовая каша с тушенкой и бутерброды с сыром. Каша у нас в жестянках – мясо в них уже соединено с крупой, и поэтому Ире приходится довольствоваться вегетарианским бутербродом с сыром. У нас есть банки белорусские и российские. Белорусские консервы в два раза дороже, но зато в них мяса больше. В российских же консервах присутствует только мясной запах. Пытаемся убедить Иру, что каша из России вполне себе вегетарианская…но не убедили. Смешиваем кашу из двух банок – получается вполне себе компромисс. Греемся, я сушу обувь – берцы уже совсем не сухие. В воздухе появляются снежинки.
Час привала пролетает незаметно, и снова отправляемся в путь. Отстаем, сильно отстаем. До Ствиги нам никак не дойти – добраться хотя бы до ближайших больших островов. Идем быстро, так теплее.










Выходим в урочище Камень – тут над болотом возвышается большой песчаный остров, покрытый высоким сосновым лесом. Находим хоженую тропу, постепенно набираем скорость, рассчитывая пройти как можно дальше. Остров становится выше – а ведь нам нужно в болото. Лезем в карту, смотрим компас, навигацию. Тю, опять ушли на юг. Манит нас Украина, опять почти на границе. Точно такую же ошибку совершил и Диггер, на его треке здесь тоже характерная загогулина. Возвращаемся назад, идем краем болота, ищем тропу. На удивление быстро находим. Наша тропинка помечена крестом, выложенным из сосновых веток – кто-то пытался предостеречь путников, идущих с востока о ложном повороте. Жаль, что мы шли с запада и сразу не заметили…








Еще один кусок болота. Здесь не так топко и дождь нас уже не преследует, зато на бескрайние моховые просторы начинает спускаться сумрак. Понимаем, что пора становится на ночлег, больше всего для этой цели подходит остров под названием Колокол.

Альманский Колокол

На самом деле не мы выбрали остров, а остров выбрал нас. В какой то момент земля под ногами перестала хлюпать, а темнота окружила нас плотной стеной. Тропинка в очередной раз исчезла – на островах такое часто бывает, люди здесь ходят не часто и следы быстро засыпает сосновой хвоей. Дорогу нам перегородила сосна, переломленная ураганом. Ствол дерева надломился, и завис всего в полутора метрах от земли, создав идеальный каркас для будущего шалаша, ветки кроны успели подсохнуть и предоставили нам неограниченный запас дров.
Сложнее всего было с водой – колодцев рядом не нашлось. Пришлось воспользоваться водой из болота. Еще в сумерках мы на тропе нашли небольшую лужицу, немного ее углубили и нацедили пару литров черной болотной воды.








Воду фильтровали через тряпицу, уже после первого литра тряпица полностью забилась черной торфяной жижей, вода при этом чище не стала. После получаса нелегких усилий решили воду просто прокипятить, и признать ее «условно чистой». На ужин был чай и макароны. Наверное впервые в жизни чай дословно оправдывал свое сортовое название – ЧЕРНЫЙ. Что интересно, в некоторых технологических процессах, например при производстве дорогих сортов виски торфяная вода ценится, считается, что она придает напитку специфический «благородный» вкус. Вот и мы решили, что наш чай, сваренный на торфяной воде, тоже имеет право теперь считаться элитным. Даже название ему придумали – Альманский Колокол. В честь места, где он был впервые сварен...
Макароны тоже варили на болотной воде, я ожидал увидеть блюдо изысканного угольного цвета, но к сожалению (или к счастью) они от воды так и не почернели. В любом случае ужин получился вкусным у зашел «на ура». Спать легли довольно рано, перед сном я получил от Иры порцию отменного массажа, и уснул как младенец. Утром предстоял ранний подъем и долгая дорога...