В ПОИСКАХ ИСТОКОВ

В ПОИСКАХ ИСТОКОВ…
Склоняя прядь густых ветвей
стоит над тихой речкой ива.
С глубокой думою своей,
она печальна и красива.

И смотрит в зеркало воды
любуясь грустным отраженьем,
и в светлый час и в час беды
не изменяя выраженья.





Вначале история Шклова мне казалась заурядной и не сулящей, каких либо неожиданностей, но занимаясь изучением прошлого города (изучение топонимики края, изучение карт района средневековых и современных, нанесение на карту известных памятников и обнаруженных лично, изучение литературы, местных легенд и преданий…) и чем дольше, тем более удивительным и уникальным оно для меня становилось.
Сказать, чьи мы, его сегодняшние жители «правопреемники» невозможно только по той причине, что нас отделяют от них, тех первых, выбравших своим местом жительства благодатные берега Днепра (в административных границах сегодняшнего города и его пригородов) десятки, вполне возможно и сотни тысяч лет. Об этом может свидетельствовать находка на берегу Днепра (в городской черте) примитивнейшего орудия труда «первочеловека», изготовленного из расколотого на части голыша, на режущей части которого, видны следы попытки нанесения грубой ретуши.


Именно находки заставляют меня учиться читать историю жизни, т.к. отсутствуют какие либо документальные источники…
Поднимаясь ближе к нам по временной лестнице, находится находка, опять же на берегу Днепра (северная окраина города), рога бизона, точными ударами каменного инструмента, не менее 10 тыс. лет назад, превращенного в колющее оружие.


В непосредственной близости найдена и костяная пластинка, с нанесенными на ее поверхность горизонтальными и вертикальными линиями (фрагмент лунного календаря?).

Рядом же был найден фрагмент кости передней лапы молодого волка (сильно обработанной рукой человека) погибшего (по заключению экспертизы) порядка 30 тыс. лет назад. Да и сам тип этого волка к 30 тысячелетию вымер.

Забегая вперед, надо сказать, что донные отложения Днепра, в городской черте позволили создать неплохую коллекцию костных останков древних животных, возрастом от 10 тыс. лет и более... Мамонт, олени северный и благородный, кабан, медведь, лошадь, лось и т.д. После проведения экспертизы оказалось, что значительная часть материала обработана рукой человека, а в одном случае (12 тыс.лет назад)человек оставил на кости отпечатки своих зубов!
Отдельно стоит, на мой взгляд, очень интересная и спорная находка, которую я называю "Глаз идола" или "Всевидящее око"

"Всевидящее око"!?

Вид сбоку. Следы от "обоймы" в которую он, по всей видимости, вставлялся.

Вид сзади. Ну явно изготовлено рукой человека! Материал разноцветная глина.
Предостерегаю от попыток вести самостоятельные поиски в водоемах! Это смертельно опасно!!! У меня за спиной профессиональная легководолазная подготовка, и то... Это "и то..." стало для меня настолько сильным стрессом, что скорее всего и послужило толчком к распутыванию криминальной истории тысячелетней давности, связанной с жизнью первого русского Православного Святого Св.Глеба, через найденный мной предмет с которым обращался Святой, но об ниже. Стремительное течение, когда невозможно зафиксироваться на месте, мутная вода. Это должна быть коллективная работа профессионалов, с применением вспомогательного оборудования.Изучайте берега рек после паводков, в засушливый период, когда в реках падает уровень воды.Вот это уже святое дело. Спасайте оставшиеся крупицы материальных свидетельств прошлого.


ИЗ ЗАПИСОК КРАЕВЕДА.
I. НЕ ЛУЧШИЕ ВРЕМЕНА ШКЛОВСКОЙ ИСТОРИИ ИЛИ РАССКАЗ О ВОЙНЕ ТОПОНИМИКИ С КОСНОСТЬЮ
Тревожно-щемящи сны старой Евфросинии, как будто вид березовой рощи, уходящей в глубокую осень. Приходят они к ней из того времени, когда была она молода и любима, когда еще проклятая людьми война не сломала мечты и надежды. И во снах этих приходит к Евфросинии утес над Марьянкой. Место ее первой любви. Самое красивое и таинственное место в округе.
Им, тогда еще совсем молодым, передавали старики предание о стоявшем когда-то на утесе дикого камня кресте с нанесенными на него то ли письменами, то ли знаками, невесть когда и по какому случаю поставленным. Основание креста было выложено тесаными плитами из камня. Торжественно-печальным было место.
Ее отец, мужик сильный, под два метра ростом, по натуре весельчак и балагур, у которого все спорится в руках и все дела идут как надо, однажды вечером вернулся домой без обычных улыбки и шуток. Задумчив был весь вечер, а потом, после ужина, сказал, что дождем и рекой подмыло часть утеса, которая рухнула в реку, и из земли выпали кости людские. И были те кости останками людей еще крупнее, чем он. Что ж за богатыри лежали под тем крестом? Мужики кости, бережно собрав, вновь захоронили на утесе.
…Над старым руслом Марьянки, превратившемся в затянутую ряской топкую болотину, возвышается старый утес. Пик утеса подмытый когда-то полноводной Марьянкой сполз в нее. На его вершине давно уже нет креста… Камни его основания выступают из ряски по краю болота, а крест, оскорбленный людским непостоянством, ушел глубоко под воду, прикрыв собой вымытые дождями и рекой кости предков.
Тревожно-щемящи сны старой Евфросинии…
Солнце печет немилосердно, пот заливает и разъедает глаза. Платок приходится то и дело отжимать. Выгоревшие, желтизна с прозеленью, травы поникли. На солнечном беспределе листья на деревьях свернулись и, тусклые, висят безжизненно, всем своим видом взывая к помощи, к дождю. Пекло, который день пекло.
Во фляге воды на самом дне, и не знаешь, то ли выпить ее, то ли протереть лицо. И вдруг на фоне безжизненной, пожухлой зелени пятно ярко-зеленое, сочное. Разве можно мимо такого пройти? И я лезу в гору, к этому зеленому празднику среди желтого, полумертвого дня. И действительно в ложбине на склоне, под деревом праздник – Родник!
Вот с той поры я к нему и прикипел, как к чему-то родному, как к хорошо знакомому и близкому человеку.
А потом как будто и не было долгой ходьбы по солнцепеку, в тот день солнцеворота, легко и быстро поднялся в гору и оказался в деревеньке, такой же пожухлой, полуживой, как и природа. В ней-то и познакомился и с бабой Евфросинией, и дедом Филиппом, скромнейшими, честными, трудолюбивыми - ежедневно работающими (и это в девяносто!), глубоко порядочными и искренне верующими людьми.


Старая Евфросиния, возрастом за 90, была вынуждена, когда рядом не было более молодых, "ползать" за водой через овраг... Вот так и носила по литру, полтора.

Живущие на разных концах деревни, они-то и рассказали мне о стоящем когда-то за рекой, на утесе, над Марьянкой кресте. Рассказы их расходились разве что только в каких то деталях, оставляя неизменным сам факт существовавшего когда-то креста и истории его крушения в реку. Потом и место, где когда-то стоял крест, они показали мне одно и то же. Вот так и созрело решение изучить место получше и попытаться найти этот крест. Прощай на время микротопонимика… Позже, поняв насколько интересна и сама деревенька и места ее окружающие, купил в ней брошенный домик, выходящий огородом к роднику-другу, так запавшему в душу.

Сбор топонимов. Спрашиваю, уточняю, ВНИМАТЕЛЬНО СЛУШАЮ(!)и записываю, стараясь не пропустить ни слова из беседы с моими добрыми друзьями, долгожителями Шкловской глубинки. К глубочайшему сожалению, этот богатейший источник народной памяти,на сегодняшний день, иссяк... Фаина Ивановна, мой добрый друг и помощница.

(продолжение следует)



Первый вопрос, который возникает при первых шагах в краеведческой работе, это вопрос о названии как местных населенных пунктов, в которых проживают краеведы, гор, рек, озер, лесов, их окружающих, так и о названии целых государств, морей, материков и океанов.
С объяснения названия своего родного города, села или деревни, названия реки, на которой они стоят, гор, лесов, которые расположены поблизости, должен начинаться альбом с материалами о своих родных местах каждого краеведа.
Между тем, правильное объяснение происхождения тех или иных названий географических объектов является одним из самых сложных вопросов исторической науки. Объяснением названий географических объектов занимается наука- топонимика (от греческого - местность, имя).
Топонимика делится на две большие части: макротопонимику (большую топонимику) и микротопонимику (малую топонимику). Первая из них занимается изучением и объяснением названий стран, крупных городов, морей, океанов, крупных рек, величайших гор, важнейших проливов и т.д.
Вторая занимается изучением названий более мелких, второстепенных объектов: сел и деревень, местных речек, ручьев, оврагов, лесов, озер, болот, дорог, холмов, улиц и т.д.
Кроме этого, топонимика делится также и на гидронимику (от слова вода), этнонимику (от слова народ) и ономастику, которая занимается изучением происхождения собственных имен. Гидронимика занимается объяснением происхождения названий водных объектов: рек, ручьев, речек, болот, морей и океанов. Этнонимика занимается изучением названий и самоназваний народов.
Топонимика является очень трудной наукой. Несмотря на то, что возникла она еще в древней Греции, сейчас еще не только вопрос о происхождении названий всех сел, городов и рек не решен, но и не решены вопросы о происхождении названий даже целых стран, народов, столиц многих государств, рек и морей.
Трудность изучения топонимики заключается в том, что на территории большинства стран в течение исторического периода сменилось помногу раз население: одни народы сменяли другие, менялся язык населения. При этом новое население частично оставляло старые, непонятные им названия без изменений, частично изменяло их так, чтобы они были им понятны и становились похожими на слова их родного языка, частично переводило их на свой родной язык, а названия некоторых заменяло новыми, на своем языке.
Особую ценность представляют для нас остатки прежних географических названий на языках тех народов, которые когда-то населяли территории, ныне населенные другими народами. Это позволяет установить территорию, заселенную в прошлом теми или другими народами, решать вопрос о происхождении современных народов.
Очень важен вопрос о происхождении названий народов и стран. При этом важно установить не только, как называется тот или иной народ, положим, по-русски, но и как он сам себя называет, как называют его другие народы. Это помогает установить, от каких племен происходит тот или иной народ.
Очень трудно установить происхождение тех или иных названий еще и потому, что за тысячи лет развития человеческого общества языки так сильно изменились, что названия, понятные каждому римлянину в I веке н.э., теперь непонятны их потомкам, а слова, понятные жителю Киевской Руси, частично ставят в тупик современного ученого. Чтобы правильно расшифровать значение того или иного названия, нужна кропотливая работа ученого-языковеда (лингвиста), который установит, как на том или ином языке звучало это название первоначально. Но один лингвист с этой работой не справится: все языки земного шара в той или иной степени близки друг другу, одно и то же слово на разных языках означает иногда одно и то же, а иногда и разные понятия. Особенно сложно решать этот вопрос для родственных друг другу языков: тюркских (турецкий, татарский, узбекский, башкирский, казахский, туркменский, киргизский, юго-осетинский, якутский, чувашский и т.д.), финно-угорских (венгерский, финский, мордовский, эстонский, удмуртский и т.д.), индоевропейских (арийских) (славянских, германских, романских, балтийских, греческих, фракийско - иллирийских, персидских, индусских и т.д.). Поэтому лингвист, даже установив, как звучал тот или иной термин первоначально, не может установить, кому из целого ряда родственных народов принадлежит это слово. Лингвисту на помощь приходит историк. Историк устанавливает, если это возможно, когда возникло название или, по крайней мере, когда впервые встретилось в исторических документах: летописях, грамотах, описаниях путешествий, сражений, писцовых книгах, географических картах и т.д. Это позволит связать это название с определенным народом, его языком.
Наоборот, историк, установив, когда употребляется впервые тот или иной термин, поможет правильно его объяснить лингвисту, т.к. для каждого языка есть свои законы, по которым у слов меняются окончания, приставки, ударения, корневые гласные и согласные и т.д. Лингвист, зная, когда впервые появилось это название, сможет установить на языке какого народа того времени такое слово образовано. Тем самым лингвист поможет историку установить границы расселения тех или иных народов, установить, как первоначально звучало это название.
Большую роль в топонимике играет археология. Археолог с помощью вещественных памятников устанавливает, к какой эпохе относится первое поселение на месте нынешнего города или села, кто был его первыми жителями, с кем торговали, воевали и т.д.
Наоборот, и топонимика помогает археологу и историку установить местонахождение древних, а ныне погибших городов, т.к. места, где когда-то были города, у местных жителей часто называются «городищами», «городками».
Большую помощь топонимистам оказывают специалисты по экономике. Они, установив, с кем торговал тот или иной народ в прошлом, что производил, чем был богат, помогают объяснить, почему те или иные объекты называются базарами, волоками, переездами, перевозами, заводами и т.д.
В то же время топонимист помогает экономисту по названиям географических объектов установить связи между народами в прошлом, иногда и указать на залежи полезных ископаемых: высохших болот и озер, богатых торфом (если в названии поселка или села есть слово «озеро», а теперь возле поселка нет даже и болота), покинутых рудниках по добыче железных и медных руд, золота и т.д. В этом отношении очень полезно прислушиваться к древним легендам, рассказывающим о полезных ископаемых, кладах и т.п., связанных с определенными горами, реками, селами и т.д.
Топономисту помогает и нумизмат. На монетах, чеканенных в каком-либо городе в древности и в средние века, обычно указывалось, где они выпущены. Находки большого количества монет с названием одного и того же города при раскопках безымянного городища позволяют, часто, определить название этого города.



(ИЗ ЗАПИСОК КРАЕВЕДА.Продолжение. Открытие Пропавшего Города)
Для начала облазил прилегающий к утесу огород. Первое, что бросалось в глаза,- обилие фрагментов старой керамики. На раннесредневековую керамику то, что попадалось на глаза, даже с натяжкой не тянуло, а мелкие фрагменты стекла были вряд ли старше XVIII века. Но вот, справа от утеса, спуск к бывшему руслу реки, фрагмент грамотно построенной дороги – серпантина, ну ни к чему не вязался.

"серпантин" - спуск к реке.

Справа -спуск "серпантин", Выше, в окружении кустов, видны остатки "площадки"-утеса над Марьянкой, на котором и стоял крест.


Не было явного продолжения этой «дороги в никуда» ни на левом, ни на правом берегу Марьянки. И не помнят старожилы, чтобы была действующая дорога именно в этом месте.
Не река Марьянка, а сплошная загадка. Взять только ее устье при впадении в Днепр: «Гавань» по левому берегу явно не природного происхождения? От «гавани» на 30-метровую кручу просматривается кусочек, еще не рухнувший в Днепр, существовавшей когда-то дороги. А гора над гаванью, со следами многочисленных и крупных пожегов-кострищ, скрытых под тонким слоем дерна и земли? Кому и о чем подавались сигналы?

Широченное устья Марьянки. Справа "гавань" и гора со следами...


Вверх по течению Днепра, с этой точки, Днепр просматривается только до «пристани» на правобережье, а вниз – до технической территории сегодняшнего льнозавода. И только!
Но зато с этой кручи идеально просматривается наш археологический памятник «Старошкловское городище» (на запад, километров 5) площадью 0,36 га., единственный объявленный в районе таковым все остальные сотни памятников от мезолита до средневековья брошены на произвол нелегкой судьбы, не изучаются, не охраняются, ни картотеки с учетными карточками, ни паспортов на объекты нет. Сколько из них еще существует?.. Не туда ли подавались световые и дымовые сигналы о прибытии купеческих судов?! Вопросов пока было больше, чем вразумительных ответов. Надо было ехать в Ст.Шклов, на городище.
Первое документальное упоминание (пока найденное – искать некому) о Шклове относится к 1520 году. Второе - к 1535 году, когда Шклов был сожжен войсками В.Шуйского. За свою историю Шклов несколько раз менял свое местоположение. На сегодняшний день считается достоверным (ой ли?) следующее: Первое положение – это известное Старошкловское городище (0,36га)- археологический памятник на реке Серебрянке в 4-х километрах западнее от места впадения ее в Днепр. В дальнейшем, чтобы избежать путаницы буду называть Старошкловское городище – «городище».
Второе положение – «место Шкловское», на берегу Днепра ,на юг от сегодняшнего устья р.Серебрянки, на несколько сотен метров (4км.от Старошкловского городища).
Третье положение – сегодняшний Шклов, расположенный на острове между Серебрянкой и Днепром.
С «городища» гора в устье Марьянки видна тоже прекрасно. Ползая, в буквальном смысле слова, по городищу и его 18 метровым почти отвесным склонам, я обратил внимание на одну, на первый взгляд, несуразность: высота чрезвычайно массивного насыпного вала (высота 5 м., ширина 25 м.) городища с напольной стороны явно не сопрягалась с размерами городища (примерно 56х70м.), и самой напольной стороной (даже с основаниями допуская то, что до 30% городища было срыто в результате войн и пострадало от естественных оползней). В специальной литературе тишина.
Так, мол, небольшое городище, этакий «прыщ» на ровном месте. Допускается существование с X века, «а также неукрепленный окольный город, где жили ремесленники, расположившийся в окрестностях и следы которого обнаружены на противоположном(!) берегу р.Серебрянка.»
Раньше тут побывать пришлось всего один раз, да и то не более минут 10-15. Армейская служба накладывала свой отпечаток на мое увлечение. Но зато работа с картами, изучение инфраструктуры района позволяли больше заниматься микротопонимикой района. Но обращал внимание, конечно, и на периодически попадающиеся археологические памятники. Но вот «Прощай, армия!» и появилось свободное время, продолжил свое увлечение топонимикой, а тут такая загадка… Поэтому набирался впечатлений сейчас по полной программе.
Для того чтобы попасть на «городище», необходимо съехать с асфальта и по грунтовой дороге, проходящей по плоскому гребню холма, шириной метров до пятидесяти, проехать порядка 500 метров. Дорога заканчивается перед «городищем», упираясь в искусственный ров, который отделяет его от напольной стороны, дальше уже надо через ров по серпантину узкой тропы, которая приведет к основанию упомянутого выше громоздкого, мощного вала. Весь этот холм, вместе с городищем, с юга, запада и востока «подпирает» р.Серебрянка, делая вокруг него петлю. В 40 метрах от начала грунтовой дороги начинается деревенское кладбище протяженностью около ста метров.
На этот раз машина оставлена в начале кладбища. Иду по накатанной дороге через кладбище. В его центре дорога прижимается к краю кладбища, оставляя могилы справа, прорезает непонятный холм, справа и слева вертикальные 2-х метровые земляные стенки которого, во избежание осыпания, укреплены отслужившими свое спинками от кроватей. Возвращаюсь метров на двадцать назад и иду через кладбище к этому «холму». А ведь это явно вал, пересекающий кладбище с востока на запад.
Сам 500-метровый гребень холма ориентирован строго на север. Вал ведет на запад, через кладбище, спускается по довольно крутому склону и далее прослеживается на распаханном поле. На всем протяжении его высота колеблется от полутора метров до полуметра. Но он хорошо прослеживается на всем протяжении. Заканчивается фрагментом хорошо сохранившегося рва.

И столб электропередачь, и левее столбик охранной зоны газопровода поставлены по валу! Если продолжить ими образованную линию влево, то упираемся в остатки крепостного рва.

Эта фотография попытка сделать панораму всего "сектора" города. Дерево у левого обреза предыдущей фотографии,в центре этой. За спиной у меня целиком сохранившийся крепостной ров.А впереди, за деревом на переднем плане, в кустах и остатки рва и вал который я показал вам на предыдущей фотографии.


Возвращаюсь вдоль рва к дороге, перехожу ее, тут же нахожу фрагмент, метров 15 рва, и продолжение вала, уходящего по восточному, более пологому, засеянному склону более чем на сто метров. Упирается в дорогу перед домами сельских жителей.


Прикидываю длину вала, получается более 300 метров! И на восточном и на западном своем окончании вал упирается в Серебрянку. Решаю еще раз пройти по валу с востока на запад, составить схемку. По засеянному полю не походишь, поэтому поднимаюсь на кладбище по меже. И опять спускаюсь к распаханному полю, по которому уже иду смело. У рва распаханное поле заканчивается и вал теряется. Ото рва, на юг, параллельно распаханному полю, идет еще несколько небольших огородов, занятых картошкой. Прохожу между распаханным полем и огородами по узкой дороге в сторону «городища». И поле, и огороды через сотню метров заканчиваются в десятке метров ото… Рва! Да еще какого! Глубина метров пять, ширина до десяти, а длина более 150! Идет он параллельно только что обследованным валу и рву… Вала около этого рва не вижу. Поднимаюсь вдоль рва. Выводит к концу кладбища, почти дотягиваясь до плоского гребня холма. Пересекаю гребень – ни вала, ни рва. На противоположном скате (на расстоянии примерно 50 метров ото рва), нарезанные вдоль него огороды, на сколько глаз хватает. Пытаюсь найти продолжение рва или вал. Рва нет. Но вот огороды… Два огорода, почти напротив рва, почему-то на разных уровнях. Один ниже другого почти на метр. Скорее всего, это и есть запаханные вал и ров. Получалось, что вал и ров, пересекающие кладбище по центру,- это наружные укрепления. А эти делят всю площадь перед «городищем» на две части, не затрагивая плоского гребня холма. Перед самым «городищем» картина та же, по линии восток-запад прослеживается почти на всем протяжении обваловка.
На огородах оказалась масса керамики от лепной до XIII века включительно, т.е. именно такой, которая описана на «городище». Вот тебе и «городище» 56х70м.! Теперь можно было смело предположить существование тут, на площади около 9 гектаров, неизвестного древнерусского города. Исходя из обследованного, видится мне мощно укрепленный, разделенный на сектора город-крепость. Четыре сектора образуют найденные рвы и валы, они окружают пятый-внутренний, идущий по всей ширине гребня холма (частично занят кладбищем - для науки потерян) до шестого сектора, которым является известное «городище».
Тогда-то и стало понятно, для чего нужен был такой массивный вал, с напольной стороны, на «городище». Не напольная это сторона, а внутренняя, перед которой мощная система городских оборонительных сооружений, поэтому и надо было поднимать вал на такую высоту, чтобы в случае прорыва неприятеля через сектора города к «городищу» - «последнему оплоту» он не мог бы использовать в своих целях городские укрепления.

Вид с "городища" на "площадку-сектор города".

О военном назначении древнего города (не позднее X века) говорит и то, что каждый «сектор-ячейка» построен в двух уровнях. Наружная оборонительная стена каждого «сектора» ниже внутренней стены, отделяющей его от центральной части города, из-за рельефа местности (искусственного?) метров на 7 – 10, т.е. противник, сумев преодолеть наружную стену, оказывался в замкнутом, простреливаемом со всех сторон пространстве «сектора», среди домов (горящих?!) городских жителей, перед очередной крепостной стеной.
Ну вот, все и "склеилось" в общую картину. Звоню в Могилев и приглашаю на "смотрины" А.Седина и И.Марзалюка. Приезжают. Смотрят...
«Окольный же город»(?), «…следы которого обнаружены на противоположном берегу р.Серебрянка», упоминаемый выше, вплотную примыкает к природному рву, имеющего местное название «гончарного рва», и, по рассказам местных жителей, там было (до последнего времени) место постоянного обжига, выварки и погрузки отправляемой на продажу керамики.
По результатам работы 1999-2000 г.г. у меня получилась такая вот схема Пропавшего города. Только тогда у меня еще не было архивных документов XVIIIв. по которым удалось установить более древнее название р.Серебрянка. Поэтому река на ней носила название еще Серебрянки, а это не позволяло строить более аргументированных предположений о названии города.

(продолжение следует)


Происхождение географических названий.

Человек дает названия окружающим его географическим объектам, чтобы их выделить из целого ряда им подобных, указать, куда надо идти, откуда опасаться нападения и т.д.
При этом принципы, по которым строятся названия, зависят от того, много ли таких объектов или всего один. Если в данной местности на много километров есть всего одна гора, то ее, как правило, называют просто «гора», если всего одна река, то местные жители могут называть ее просто «река». Так, египтяне, проживавшие в долине Нила, не имевшего притоков, называли Нил просто рекой. Но если рек и гор много, то их как-то отличают по названиям. Название может быть связано с внешними признаками, например
с цветом - черный, желтый, белый, красный, зеленый и т.д. (Черноручье, Красная горка, Красный бор, Желтая река и т.д.).
Поэтому полезно знать, как на разных языках звучат эти названия:
белый (блан - франц., вайс - нем., ак - тюркск.), красный (рот - нем., руж - франц., рэд – англ., кызыл - тюркск., улан - монг.), черный (шварц - нем., блэк - англ., кара - тюркск.) и т.д.
может быть связано с формой: острый, круглый, плоский, столообразный, двуглавый, малый, большой, средний…;
с местоположением: верхний, нижний, западный, северный, южный…;
со вкусом (для воды): горький, соленый и т.д.;
с пригодностью для транспортных целей, проживания людей и животных, рыбной ловли: голодный, изобильный, мертвый, холодный, ледовитый, рыбный, глубокий, быстрый, фруктовый, болотистый, тонкий и т.д.;
с наличием воды или отсутствием: сухой, мокрый (сухая речка);
присутствием полезных ископаемых: Ржавцы, Рудня, Рудница, Каменка, Железница, Рудные горы, Золотоноша, и т.д.
Как называются сами объекты, видно из словаря. При этом следует учесть, что жители пустынь и сухих степей ценят реку, главным образом, как источник воды, особенно кочевники. Поэтому у них слово «река» означает обычно «вода»: «желтые воды», Тавча-вода, Вода в Украине, Ираради в Индии, Сары-су (желтая вода) - приток Волги, Чу, (чу, су, сы – вода по-тюркски), Вади Сыр, Вади Сура, Вади Тумила (у арабов). У славян наряду с «вода» для обозначения воды употреблялось и ведра (верда, вадра)- сравните ватер-англ., вассер-нем., вадар-хеттск. Поэтому есть и реки Ведра, Вадра, Вердица.
Жители лесисто-болотистой местности, в которой реки служат главными путями сообщения (летом на лодках и плотах, зимой на санях), называют реки, главным образом, путями и дорогами: так у славян слово Вега (вежа, вага, важа) означало (кроме понятий башня, палатка и т.п.) путь. Поэтому масса рек, в славянских странах называется «Вага», «Вожа», «Вежа», «Выга», «Важка» и т.д.
Так как слово: рах, рух, рес, рус, рут - означает на различных индоевропейских языках «путь», то и реки Европейской части бывшего СССР называются Реста, Русятка, Рутка, Рось, Руса и т.д.
Так арабы называли Волгу Рах или Ра, что означало Рута («путь» по латыни). У Дуная есть приток Ваг. Вагой называл ученый VI в. Иордан, одну из наших рек, видимо, Волгу. В то же время знаем реки с названием р.Реста (Могилевская обл.), р.Ресса (Калужская обл.), р.Рессета(Орловская обл.), происходящие от слова «рес»- путь на некоторых индоевропейских языках. А вот для Рязанской и Липецкой областей, где сильное «яканье», эти названия произносятся как Ряса: Ряса, Молочная Ряса, Ягодная Ряса, Становая Ряса, Рановая Ряса, (отсюда и район этих рек назывался Рясское поле), некоторые деревни названы Рясы, город Ряжск, город Рясань (Рязань). Поэтому и княжество называлось Рязанское.
В зависимости от того, как произносили различные народы, жившие на территории СССР в VI-IX в.в., слово «путь» и были названы реки: Реста, Росси, Русы, Рясы, Ресы, Расы, Ваги, Вожи, Веги и т.д. «Яканье» в произношении привело к тому, что река, называвшаяся «Река», теперь называется «Рака».
Но если народ переселяется на новую территорию, то он либо сохраняет старое название, которое было в ходу у прежних насельников, например, Ока, Волга у русских, Дунай и Днепр у римлян и славян и т.д. Либо искажает его так, как ему понятнее, хотя бы с потерей прежнего смысла (так русские название Сары-су (Желтая река) переделали в Царицу(отсюда и г.Царицин), либо заменяет своим новым названием, нередко являющимся переводом прежнего на свой язык, либо сохраняет прежнее название, но добавляет свое: Волга называлась когда-то Рахва. Рах – «путь и река» по–славянски, ва – «вода» – по-мордовски, означающее тоже «река». Сура тоже состоит из двух корней: Су- «вода» тюркск., и Ра (Рах – «путь» по индоевропейски).
Например, р.Чусовая, видимо, носит следы трех смен населения: на языке одного народа «Чу» означает река, на языке другого «Су» или «Сы»(тюрки), на языке третьего «Ва»-тоже река. Нередко при заимствовании названия меняется окончание в соответствии с грамматикой новых хозяев этих объектов: так название р.Чусова (Чусыва) воспринималось русскими как краткое прилагательное, например: красива, бурлива и т.д. Поэтому русские переделали это название, снабдив его окончанием полного прилагательного: Чусовая (сравните: красивая, бурливая и т.д.) Немцы, расселяясь по землям славян, переосмысливали по-своему названия многих объектов: например, слово Бор они заменили на «Бург». Так славянское Тевтобор (Тевтонский бор) немцы назвали Тевтобургским лесом, не поняв, что в этом названии уже есть слово «лес» (бор).
Происхождение названий населенных пунктов тоже интересно: у русских населенные пункты называются деревнями от слова «дерево», что указывает на материал, из которого сделаны постройки. У жителей степной полосы в ходу другие названия: село, станица, слобода. Нередко в древности села располагались на холмах (горах), т.к. это позволяло их лучше оборонять. Поэтому нередко и сейчас сохранились названия сел типа: Белая Гора, Вольная Гора, Горки и т.д. Слободами называли поселения свободных, вольных крестьян и ремесленников (в отличие от крепостных), от слова «слобода»-«свобода».
Аналогичны названия и городов у славян и германцев: Кенигсберг (Королевская гора), Белая гора, Холм (Хелм).
Для степей, где леса обычно сохраняются только на горах, путаются понятия «лес» и «гора».
Собственные названия населенных пунктов имеют самое различное происхождение. Некоторые села, деревни названы именами первых поселившихся в них крестьян, другие по именам их владельцев, иногда названы в честь их жен, детей. Например городов: князь Шуйский и т.д. У немцев на это указывает «von-фон», у голландцев «ван», у французов «да» и т.д., стоящие впереди названия населенного пункта. Это предлоги, означающие «из».
Если в каком-то районе население смешанное, состоящее из двух и более народностей, то часто к названиям прибавляется прилагательное «литовский», «русский», «татарский» и т.д., а названия населенных пунктов часто совпадают: есть Русские липяги, Чувашские липяги, Мордовские липяги в Самарской области; в Нижегородской области есть Русские Кочки Пожарки и Татарские Кочки Пожарки (кстати, отсюда происходит и фамилия князя: Пожарский). В то же время есть села, деревни, которые названы русскими, литовскими, татарскими и т.д., хотя других таких по названию нет: этим подчеркивается наличие в этом районе смешанного населения - д.Литовск Могилевская обл.
Ряд населенных пунктов имеет двойное название: одно на языке одного народа, другое на языке другого. Это может быть либо оттого, что в них живут две и более народности, либо потому, что у народа сохранилось более древнее название, а официальное, которое дано при смене владельцев, землемерных и картографических работах и т.д., не прижилось, в Могилевской обл. например д.д. Мурованка (Тросно), Шнаровка (Богдановка).
Нередко одно из двух названий имеет издевательский характер и дано либо враждебно настроенными либо насмешливыми соседями (так д.Америка в Могилевской обл., а у русской деревни Калиновка Самарской обл. есть еще и другое название: Кобельма, данное насмешливыми соседями - украинцами), либо колонизаторами-чиновниками (например, бедным селам в Башкирии с нерусским населением чиновниками даны были названия «Венеция» и «Сьерра Невада», а русскому селу дали тюркское название «Акгосяк»). Казахов, например, чиновники называли сартами – «желтыми собаками».
Некоторые населенные пункты носят названия тех городов, в которых воевали их жители. Так, казачьи станицы назывались: Париж, Берлин и даже Порт-Артур.
Часто переселенцы называют вновь построенные населенные пункты названиями своих родных мест: так, украинцы Самарской области назвали свое село Большая Черниговка, переселенцы из Англии основали в Северо-Американских колониях город Бостон, а из Франции – Новый Орлеан, выходцы из Карфагена назвали в Испании город Новый Карфаген (ныне Картахена).
В то же время и географические объекты: горы, реки, озера-называются переселенцами именами географических объектов их родных мест: Сьерра Невада- горы в Испании и в Америке, р.Ока в Европейской части бывшего СССР, в Сибири и Испании.
Некоторые населенные пункты названы так, чтобы устрашить врага: Грозный, например.
Ряд городов назван по именам их основавших или завоевавших царей: так, Александр Македонский назвал в честь себя ряд городов Александриями, Цезарь и Август называли Цезареями и Августами, Константин назвал г.Византий Константинополем. В честь князей названы города: Борисов, Владимир, Ярославль, а в честь царей были названы Петербург, Елизаветград, Екатеринодар, Николаевск и т.д.
Некоторые города названы по названиям народов, на землях которых они построены: так, Муром назван в честь мордовского племени муромы.
Нередко племена, в честь которых названы населенные пункты, уже слились с другими, утратили свой язык и теперь только название говорит о том, какие племена когда-то здесь жили. Часто города, расположенные у рек, а особенно в их устьях, называются по именам этих рек. Так, например, в названии г.Великий Устюг есть компонент «усть» указывающий на то, что он расположен в устье реки Юг, Остия- в устье Тибра (Италия). Примеры Белоруси р.Полота и р.Витьба(г.г.Полоцк и Витебск соответственно) нам на сегодняшний день кажутся несостоятельными и в качестве примера приведены нами быть не могут.
Ряд населенных пунктов назван в честь богов и героев древности (г.Афины, г.Гераклея…) или в честь христианских святых: Борисоглебск (в честь Бориса и Глеба), Архангельск, Спасск, Сан-Себастьян, Сан-Сальвадор, Сан-Франциско и т.д.
Населенные пункты расположенные на монастырских территориях, часто носили их названия, например д.Ново-Девичье…
Некоторые города названы в честь священных для верующих городов: Новый Иерусалим, Новый Афон и т.д.
Населенные пункты, объединяющие основную массу населения определенного рода деятельностью, называются, как правило, по роду занятия жителей: Кузнецк, Гусь Хрустальный (стекольные заводы), Гусь Железный, Шахты, Новошахтинск, Полотняный завод, Ново-Кузнецк, с.Кунь (Татарстан, от слова кунь-кожа), по полезным ископаемым: Соликамск, Солигорск, Сольвычегодск, Фосфоритная…
Интересны населенные пункты, название которых восходит к старинным воинским порядкам. Так, территория Киевской Руси была поделена на части, названные по количеству выставляемых ими воинов: десятками, сотнями и тысячами. Высшей войсковой единицей был полк или мера (мир). Поэтому иногда города, являющиеся центрами таких «миров» или «полков», имеют в своем названии компонент «мир»: Миргород, Мирова, Житомир, Мир, Мировка и т.д. Впоследствии термин «мир» означал только сельскую общину, ведавшую местными делами. Эти общины просуществовали до 1917г.
Название «Стрелецкая слобода» напоминает об отмершем роде войск.
Казаки селились в станицах, хуторах и слободах. Станица-слово и индоевропейского и тюркского происхождения. Оно означает временное поселение, лагерь, а также и все государство: Казахстан, Татарстан, Узбекистан, Туркестан, Таджикистан, Пакистан и т.д.
Другим типом военных поселений являются крепости, построенные вдоль прежних границ государства: Орешек, Ям, Копорье, Ладога и др. Многие из них превратились в большие города. В XVIIIв. по проекту фельдмаршала Миниха создавались военные поселения как пехотные, так и кавалерийские. Жители их за казенный счет строили себе дома, получали скот и сельхозинвентарь и должны были служить в армии, содержать же себя обязаны были своим трудом на земельном участке. Их поселения назывались крепостями. Что собой они представляли, хорошо видно из повести «Капитанская дочка» А.С. Пушкина.
В XIXв. при Александре I снова создавались поселенные войска, но селились они часто в давно присоединенных районах и жили не в крепостях, а в неукрепленных селах. При создании поселений жителей селили отделениями, взводами, ротами, батальонами, полками. Село обычно называлось «рота». Несколько (2-3) рот объединялись в батальон, а 2-3 батальона в полк. Села в бывшей Екатеринославской губернии и сейчас еще называются ротами: рота №3, рота №5 и т.д.
Золотая Орда имела такую же военную организацию, как и русские княжества. Кочевое и оседлое население делилось на десятки, сотни, тысячи, тумены(10000). Так, название города Тюмень происходит от слова «тумен».
От укреплений-фортов города названы фортами: форт Шевченко, форт Вильям и т.д.
Ряд поселений, расположенных на берегах морей, рек назван портами, гаванями: Порт-Артур, Фридрихсгафен, Куксгафен…
Важные торговые пункты названы «базарами», «торгами»: Армянский базар, Новый Торг, Торжок и т.д.


(ИЗ ЗАПИСОК КРАЕВЕДА. Продолжение. Поиски продолжаются.)
Обследовав «городище», я должен был возвращаться на Марьянку, и с благословением моего духовного Отца Валентина, вооружаться щупом и лезть с ним в болото на поиски креста, который, мне думалось, можно было найти до конца лета.
Камни в болоте попадаться начали от берега почти сразу. Но увидеть то, что лежит на дне, возможности не было: настолько черной, грязной и вязкой была жижа. Нащупав щупом камень, пытался, проводя по камню прутом, определить его форму. Если она мало-мальски напоминала крест, нырял рукой… Процедура не из приятных! Конечно же, до конца лета ничего я не нашел. Продолжать пришлось на следующий год, старикам-то я поверил.
…Как-то поскользнулся в болоте на камне, лежащим где-то чуть в стороне от места поисков и сзади, рухнул в эту зловонную грязь. На этом-то камне и были прямые углы, но весь камень ощупать не было возможности из-за лежащего на нем сверху тяжеленного валуна, справиться с которым сил не было. Но главное, как мне показалось, было сделано, крест есть!
Теперь надо было решить, как привлечь внимание к находке с тем, чтобы крест был поднят, изучен и занял бы достойное его место. Чем же располагал на тот момент? Загадками Марьянки, наличием рядом с крестом внешних, размазанных хозяйственной деятельностью человека следов городища, но сверху-то обилие керамики XVI-XVIII веков…
Поэтому мне показалось разумным отнести сооружение и установку креста к событиям войны со шведами. Были статьи в районной газете, мне откровенно нужны были читательская поддержка и сопереживание судьбе православной реликвии. Были походы по коридорам власти…
К лету 2002 года лед тронулся...
Выделено на один час два погрузчика, экскаватор и самосвал. Единственное место, к которому может для работы подойти экскаватор, находится на острове, между старицей-болотом и новым руслом реки. Погрузчики и нужны, для того чтобы сделать временную дамбу через русло реки.
Дамба быстро отсыпана, техника на острове. Экскаватор начинает подсыпку грунта на край болота с тем, чтобы можно было дотянуться ковшом до черной жижи, затянутой ряской.
Приезжает директор музея Л.С.Агеева, с ней археологи из Минска. Знакомимся. Доктор исторических наук Левко О.Н. и ее аспирант.
Пошел черный, отливающий синевой, грунт, какая-то слизь, водоросли… Вывезти грунт в удобное для переработки место не удается, т.к. водитель самосвала уверяет, что груженый автомобиль не поднимется на гору. Ладно, попробуем перебрать потом, на месте. Археологи держатся в сторонке, местные жители, рассевшись высоко на склоне, молча наблюдают за работой, выросли ведь на предании. Экскаватор выворачивает здоровенные глыбы и плиты камня вперемешку с грунтом. Почти час работы – креста нет. Но ведь должен быть крест, должен! Запрыгиваю к экскаваторщику в кабину и прошу взять вглубь болота.

Первый ковш, и сразу зацеп. Экскаватор вздрагивает и… крик экскаваторщика Николая Янченко: «Есть!!!» Спасибо тебе, Николай!
Крест положен на кучу грунта, сизый и осклизлый, в подтеках грязи.

На каменном теле четко виден «процветший» крест. Изображение не совсем обычное. На вскидку можно было сказать только, что нанесено оно до 1625 года. Обращаю внимание на основание креста, где видны следы «прижизненной» раковины в камне и прошедшего по ней облома.

Возможно, это случилось только что. Значит, основание его или в болоте, или вынуто и находится в многотонной куче грунта и камней. Делаю несколько снимков. Техника сворачивается, время работы закончилось. Минчане на крест смотрят снисходительно, говорят, что таких крестов у них много и научного интереса он не представляет. Но, однако, инициативу резко берут на себя. Мне ни с того, ни с сего заявлено: «Теперь за крест отвечаем Мы!» Прозвучало это примерно так: катись отсюда парень! Кажется, повода к хамству не давал… Знаю, что если отвечают «Мы»,- это значит никто (это в жизни я проходил не раз). Так оно и получилось. Для начала удалось предотвратить погрузку креста в пустой железный кузов самосвала, убедив насыпать под крест, положив его ближе к кабине, песка и побольше к заднему борту самосвала, т.к. в данной ситуации не могло быть и речи о механизированной выгрузке…

Бог с ними. Главное, дело сделано. Кстати будет замечено, что именно так, т.е. перевозкой в железном кузове самосвала, был почти угроблен(т.е. стерлось изображение лицевой части), найденный в 60-е, знаменитый «шкловский идол».
Вынесенный на скорую руку приговор кресту повлиял на его судьбу не худшим образом. Места в музее ему не нашлось, и его бросили на куче песка у помойных ящиков дома культуры.
Прилагать особых усилий для того, чтобы убедить передать его на хранение законному, как считаю, правопреемнику - Православной церкви, не понадобилось. И он был передан на хранение церкви, где занял достойное его место. Слава Богу!

А крест-то явно был не простой! Кресты такой формы использовались в Древней Руси на протяжении длительного времени, обозначая границы княжеств и направления таможенных путей вдоль водных артерий. Крест перевезен и установлен недалеко от входа в церковь. Теперь к нему можно было подойти и как следует осмотреть. После чистки сразу бросаются в глаза на тыльной (как считалось сразу) стороне креста, той, что была не видна сразу после находки, знаки на левом крыле: «V» (буква Ц кириллицей). Когда он выбивался, то по камню, это хорошо видно, пошла трещина, и мастер, чтобы не расколоть камень, знак « » (глаголическую «Р») опускает ниже. Эти две буквы образуют знакомую лигатуру и читаются, как «ЦАРЬ» . На одной высоте с « », в центре креста, знак « » (Т с «хвостиком», слева, между вертикальной и горизонтальной составляющими знака). Этот знак («Т» с хвостиком) знаком мне по знаменитому Лопастицкому кресту. Нашли его в верховьях Волги, на границе Новгородских и Новоторжских земель со Смоленским княжеством. Знак « », в разных его интерпретациях, относят к Смоленско-Суздальским князьям. Да и сами-то кресты внешне похожи.
Так как границы в Древней Руси, как правило, проходили по берегам рек, то и становится понятным, почему крест был установлен на правом, северном, берегу р.Марьянка, недалеко от впадения ее в Днепр.
Первое. Можно предположить, крестом, т.е. таможенно-пограничным знаком обозначена юго-западная граница Смоленского княжества и таможенно-пропускной пункт. Деревня, примыкающая к этому месту, называется сегодня «Кучарино», но на карте 1777 года «Кучирино». Это уже мне понятнее, т.к. просматриваются тюркские корни - кучтым, кучирлы, что означает путник, путешественник… Второе. Вот и становится понятной одна из загадок Марьянки: дорога-серпантин спускающаяся с утеса на котором когда то стоял крест и упирающаяся в болото из которого он был поднят – это фрагмент древнейшей сухопутной дороги, так называемого Пути из «варяг в греки».
Дороги такого масштаба в Древней Руси являлись важнейшим достоянием княжества, определявшим взаимоотношения между государствами и княжествами не только в торговле, но и в экономике, политике, религии и искусстве. Дорогами дорожили, за право контролировать дороги воевали. Караваны на подвластных территориях оберегались, обеспечивались надежной охраной и сопровождением. Традиционные азиатские товары: породистые кони, фарфор, благовония, пряности, ткани, ювелирные изделия, драгоценные камни, изделия из кости, лекарства – значительно проще и быстрее было доставлять в верховья рек сухопутными караванными маршрутами. А вот такие товары, как льняные ткани, мед, пушнину, зерно, кожи, значительные по объему и весу, быстрее, дешевле и удобнее было доставлять по воде, вниз по течению рек.
Но где же продолжение этой дороги-серпантина? И нахожу его на противоположной стороне, за рекой, в 300-х метрах южнее. Крутой склон прорезан густо заросшей С- образной дорогой. На середине подъема, в нескольких десятках метров вправо от дороги, под деревом, мой друг-родник. А на гребне дорога упирается… в участок земли при купленном мной доме, пересекает его по диагонали, проходя через надворные постройки.
Микротопонимика района подсказывала, по какому маршруту проходил сухопутный участок знаменитого «Пути…» на юг - деревни Ходулы, Путники, Заходы... На север деревня Стайки и населенный пункт с чисто тюркским названием г.п. Копысь (Копа /тюрк./ – круглое поселение, дом). Древнерусское городище в г.п.Копысь действительно правильной круглой формы.

Остаток лета потрачен на поиски и изучение маршрута «Пути…» по территории района, и на нем удалось найти уцелевшие остатки еще одного древнего инженерного сооружения – моста!
Почти на каждом шагу поисков «Пути…»в лесах сталкивался со следами трагического 1941 года. На душе становилось тревожно и грустно. Сначала машинально, а потом и намеренно наносил на схемы, карту опорные пункты, оставшиеся от проклятого людьми года.

Ну разве можно было равнодушно пройти мимо такого!?


И ПУСТЬ НИКТО НЕ ДУМАЕТ,
ЧТО МЕРТВЫЕ НЕ СЛЫШАТ,
КОГДА О НИХ ПОТОМКИ ГОВОРЯТ…


БЕРЕГА ОМЫТЫЕ КРОВЬЮ

Наверное, самой трогательной и понятной послевоенной песней для меня в детстве стала песня про Сережку с Малой Бронной и Витьку с Моховой. Потому что это было тогда, когда тот самый «свет лампы утомленной» был непременным фактом жизни огромной страны, каждого города, каждого села и деревни…
Потому, что это было тогда, когда матери, потерявшие сыновей, и молодые вдовы - полные жизни женщины, получив военкоматовские безликие извещения о пропаже без вести близких им людей, не верили им, т.к. не могли принять самого факта, что можно пропасть без вести.… Кроме того, эта формулировка оставляла лазейку для надежды, которую подпитывали, особенно в первые послевоенные годы, редкие случаи возвращения солдат из плена, слухи о том, что кого-то солдатская судьба забросила после плена в Австралию, Америку…,а кого-то в проклятые людьми сталинские лагеря, что кто-то, потеряв память после ранения, пытается найти родных.
Продолжая верить в несбыточные надежды на возвращение своих единственных, накрывали, поздними вечерами, лучшим из того, что могли себе позволить, свои вдовьи столы (На следующий день это угощение с горечью несбывшейся надежды съедала понимающая суть происходящего, а от того нахохлившаяся, настороженная и примолкшая соседская детвора. Я помню вкус того хлеба и сала). И сидя за столом, оставив из освещения настольные светильники или прибрав свет керосиновой лампы, мысленно проигрывали момент встречи, вели немые беседы, делясь своими скупыми радостями и многими своими бедами. Я помню этот свет и в окне своей первой учительницы, и в окне красавицы-соседки. Ожидание чуда поддерживало этих женщин годами, десятилетиями, и уходили они из жизни, одинокие, изработанные, больные, непонятые, жившие в покосившихся халупах под соломенными крышами, часто не познавшие радости материнства, с улыбкой в предвкушении скорой встречи…
А те, кого они всю жизнь ждали, те, без вести пропавшие Сережки и Витьки, сложили свои юные головы на полях сражений страшной войны: тот под Брестом, тот под Ригой, тот другой под Минском, а кто-то под Киевом, Оршей, Могилевом, Шкловом… Вместе они сделали главное: надломили наступательный порыв немцев в том страшном году тяжелейших испытаний. В 1941-м. Но какой ценой! Какими жертвами! И многим из них не пришлось быть даже по-человечески захороненными.

Убитые и чуть присыпанные землей от разрывов мин, снарядов и бомб, в траншеях и одиночных стрелковых ячейках, в автомобильных колеях, в воронках, в ложбинках полей, лесов, на берегах рек и ручьев, они до сих пор лишены возможности лежать рядом с теми, с кем стали роднее братьев, преодолевая полные трагизма испытания, и гибли кто на миг раньше, кто на миг позже…

Годы военного лихолетья сменили годы страха, репрессий и беззакония.
Казалось, критика культа Сталина после его смерти родила у народа надежду на торжество справедливости и правды в жизни общества. Но постепенно все вернулось на круги своя.
Лживые сведения об успехах в промышленности и сельском хозяйстве, лицемерие, двойная мораль, насаждаемые сверху, вели народ к утрате идеалов, духовному оскудению, к пьянству. Не нужна была властным структурам СССР и глубокая научно-исследовательская работа в установлении истины о происходящем в 1941-м году, о действительных масштабах потерь. Сложилось партийное толкование военной истории, где главенствующее положение заняла теория о партийном руководстве в армии. Ревизия недавнего прошлого сулила породить в умах людей справедливое негодование по поводу истинных причин катастрофы в начальный период войны – это результат бездарного как партийного, так и общего руководства. Уже сложились и узаконились определенные (не отвечающие действительности) цифры погибших в лагерях и на полях сражений, т.е. масштабная поисковая работа по установлению мест массовой гибели, перезахоронению останков воинов несла опасность для партии.
Именно поэтому подавляющее большинство документов в архивах было засекречено, и доступа к ним исследователи не имели. Этот период аморального руководства страной привел и к тому, что одинокие солдатские вдовы гибли в нищете.
Так, помню, в самом конце 80-х годов, среди зимы, ко мне за помощью обратилась солдатская вдова - старая, больная, много десятилетий «отгорбатившая» в колхозе в резиновых сапогах на босу ногу, жившая, после пожара, в ветхом сарае в д.К.Лавы, недалеко от сельского Совета. Но ни сельский Совет, ни райисполком, ни райком партии и «рылом» не вели на просьбы вдовы о помощи. Жители деревни, думаю, помнят ее.
В то же время мразь из бывших полицаев, бывшие жандармы и военнослужащие пехотных частей вермахта (были у нас и такие предатели), отбыв положенные сроки возвращались далеко не бедными людьми. Добротно обустраивали свой быт, имея деньжищи (которые им вручали по отбытии наказания), учили детей, обеспечивали им материальный «задел» на будущее, в противовес вдовьим детям и детям сиротам…
От власти, допускающей унижение самой беззащитной части населения, необходимо избавляться вовремя.
На выборах в Верховный Совет СССР я поддержал кандидатуру А.Лукашенко, который в то время, на словах, активно выступал за демократизацию общества, за ограничение партийно-советского произвола во всех сферах жизни и деятельности общества, каждого гражданина страны Советов.
Не зря говорят, что политика грязное дело. Как и многие тысячи избирателей попался и я на эту «разводку». После победы на выборах 1994г. им был брошен лозунг о дифиците кадров и вся та же партийно-советская мразь оказалась вся на своих местах, т.е. у своих кормушек. Периодически проворовавшихся он сажает, подержав в зоне, опять сажает на административные государственные должности. Криминал у власти! Это ли не абсурд?
Но в тот момент, агитационный потенциал у меня был велик. Это и проведение техосмотров в хозяйствах района, и проверка мобготовности техники, штабов оповещения…
Так получилось, что, доверяя официальной военно-исторической науке недалекого прошлого, мы с вами превратились «в Иванов, не помнящих родства». Десятилетия считалось, что практически и боев-то серьезных не было в 1941 году на территории Шкловшины. Мы знаем только о 53 Саратовской стрелковой дивизии, которая «как бы» занимала позиции на рубеже от южной окраины Копыси и далее на юг, включая оборону Шклова... Но данные эти скупы и не во всем достоверны. Например, на сегодняшний день данные по братским захоронениям на территории тех сельских Советов, которые оказались в центре драматических событий, о которых пойдет речь ниже, таковы (погибшие с 1941 по 1944 годы):
Александрийский с/Совет: Захоронено всего – 99 человек. Известных – 83. Неизвестных – 16.
Городецкий с/Совет: Захоронено всего – 178 человек. Известных – 20. Неизвестных -158.
Рыжковский с/Совет: Захоронено всего – 137 человек. Известных -22. Неизвестных – 115.
Словенский с/Совет: Захоронено всего – 60. Известных – 45. Неизвестных – 15.
К сожалению, эти данные и близко не соответствуют действительному положению дел, что следует из ниже приведенных фактов.
Начало войны 53-я САРАТОВСКАЯ СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ встретила, имея в своем составе 11900 человек (по штатам мирного времени). При переброске дивизии под Шклов из 63-го стрелкового корпуса 21 армии в 61 корпус 13 армии, еще до начала боев, из нее выбыли 110 стрелковый полк, 36-й арт.полк, зенитный дивизион и полковые школы всех стрелковых полков. Все эти части командиром 63 стрелкового корпуса Л.Г.Петровским были оставлены в его распоряжении под Гомелем (ЦАМО РФ).
На берега Днепра в Шкловский район дивизия прибыла в составе 12-го и 223-го стрелковых полков, 64-го гаубичного артиллерийского полка, 116-го отдельного артиллерийского противотанкового дивизиона, 27-го отдельного разведывательного батальона, 120-го отдельного батальона связи и 103-го отдельного саперного батальона.
Во время вступления в первый бой под Шкловом она имела в своем составе 6477 человек. (К.Симонов).
Именно под Шкловом, в июле 1941 года, закончило свою судьбу первое формирование 53-й Саратовской стрелковой дивизии, принявшей на себя один из основных ударов соединений 2-й танковой группы Г.Гудариана.
Черный день для дивизии наступил 11 июля 1941 года. В докладе командующему Западным фронтом временно исполняющего обязанности командира дивизии (после выхода из окружения) майора Зозулина за 13 июля 1941 года говорится: «До утра 11 июля дивизия успешно сдерживала натиск врага, не допуская перехода на восточный берег Днепра. Всю ночь… и до полудня 11 июля противник ураганным артиллерийским огнем вперемежку с бомбардировкой авиацией и пулеметной стрельбой с самолетов бил по нашим частям. Предпринятая им утром попытка…форсировать Днепр была отбита нашей артиллерией, понтонный мост противника через Днепр был разбит. После этого немцы перенесли главный удар…на нашу артиллерию. Совершенно не защищенная с воздуха, она была выбита с огневых позиций и с большими потерями начала отходить. Пехота также начала отступать. Не встречавшая отпора, авиация противника буквально засыпала огнем наши части.
Вечером 11 июля дивизия вынуждена была оставить все свои позиции. Командный пункт командира дивизии был окружен противником. Под пулеметным огнем, по приказанию командира дивизии, штабное имущество и документы были вывезены с командного пункта. Командир со штабом, отделом политпропаганды и охраной остался в окружении. Удалось ли им выйти из этого окружения, неизвестно. Преследуемые авиацией и танками противника, части дивизии к утру 12 июля дошли до г.Горки, откуда разошлись в основном по двум направлениям: на Смоленск и на Мстиславль. Судьба Смоленской группы (до 1000 человек) для меня неизвестна. Мстиславскую группу я объединил в одну колонну и вывел на автомашинах на шоссе Смоленск-Рославль…»(Симонов К.)
Начальник штаба 13-й армии комбриг А.В. Петрушевский доносил в штаб фронта, что при прорыве танков противника у Шклова была рассеяна 53-я стрелковая дивизия.
«Остатки ее сведены в корпусе в небольшую группу. Ни командира дивизии, ни командиров полков нет. Почти вся дивизионная артиллерия уничтожена. Полк усиления также пострадал очень сильно». Дивизия оказалась на главном острие удара, наносимого в этом районе 10-й танковой и 29-й моторизованной немецкими дивизиями.
Как мы видим, 11 июля 53-я Саратовская дивизия перестала существовать как полнокровное действующее соединение, и оставила территорию Шкловского района. Немцы форсировали Днепр (район Августово, Яново), и по наведенным переправам танки устремились к Горкам.

Но ожесточенные бои на территории района продолжались и будут продолжаться еще не один день… Но кто же тогда дрался с немцами на этом участке фронта после гибели дивизии?
В военно-исторической и краеведческой литературе, изданной в прошлом веке, практически нет сведений о том, кто же оборонял в 1941 году один из важнейших участков Днепровского рубежа, сорокакилометровый фронт между Оршей и Шкловом.
Как известно из архивных документов, по крайней мере две дивизии, вошедшие позже в состав 61-го стрелкового корпуса, 4 и 5 июля получили боевые задачи оборонять этот рубеж. Из них 137-ю стрелковую дивизию планировалось использовать на участке Понизовье (5 км. южнее Орши) – Левки, а 53-ю Саратовскую стрелковую дивизию – на участке Копысь – Шклов.
Однако ни одна из этих двух дивизий, предназначенных для обороны Днепровского рубежа между Шкловом и Оршей, в действительности указанных позиций не занимала и не обороняла.
Здесь, по приказу командующего 20-й армией генерал-лейтенанта Ф.Н. Ремезова, с утра 5 июля заняла участок, возводила оборонительные сооружения и до 19 июля держала оборону 18-я ТАТАРСКАЯ СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ (КАЗАНСКАЯ).
Дивизия образована в феврале 1940 года путем переименования 111-й стрелковой дивизии Приволжского военного округа. Летом 1940 года дивизия полностью обосновалась в Татарской автономной республике, в старых, когда-то созданных дивизией имени ТатЦИКа, лагерях Приволжского военного округа.
Возглавляли дивизию полковник К.П.Свиридов, начальник штаба полковник Г.С.Воронков, опытные и требовательные командиры, энергичные, любящие строгий порядок и строевую подтянутость. Большим уважением в частях пользовались начальник связи дивизии подполковник В.Казанцев,
Начальник связи дивизии п. п-к В.Казанцев
начальник артиллерии дивизии полковник Гаврилов, командир 208-го стрелкового полка полковник В.Л. Нурминский, командир 12-го гаубичного артиллерийского полка майор Садыков,

Командир артполка м-р Садыков

начальник штаба артиллерии дивизии майор Рахманов, имевшие хорошую подготовку и большой практический опыт, приобретенный еще в годы гражданской войны.
В начале 1941 года дивизия состояла из 97-го, 208-го,
Командир 208-го полка, п-к В.Л.Нурминский

Командир 316-гополка, м-р Д.П.Максимцев

316 (забегая вперед, действующего на территории Шкловского района) стрелковых, 3-го легко-артиллерийского и 12-го гаубичного артиллерийского полков, 64-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона, 56-го разведывательного и 85-го отдельного саперного батальонов, 97 отдельного батальона связи, других вспомогательных и специальных частей (Приложение к директиве Генерального штаба №168780).
В апреле 1941 года для укрепления приграничных районов на западную границу был отправлен отдельный саперный батальон, а в первых числах июня и штаб дивизии получил директиву о срочной подготовке к перевозке по железной дороге всей дивизии для участия в Белорусских маневрах.
см. продолжение